Новый Год в Париже
Под Новый Год, 30-го, прилетел ко мне друг Костя из Москвы - поехали, говорит, справлять Новый год в Париж. Сказано - сделано. 31-го утром мы взяли напрокат машину, купили кучу ракет, чтобы устроить в Париже праздничный салют, и поливаемые дождем, отправились в путь.
Чем ближе к Парижу, тем плотнее становилось движение. Вскоре вспомнились рассказы о том, что более сложного для автомобилиста города нет. Мы безнадежно затерялись в паутине улиц, туннелей и рондол. Через два часа, голодные и злые, мы позвонили нашим парижским друзьям и попросили спасти нас. маечке цвета хаки. Он прыгнул, рассчитывая на шампанское, но проиграл. Боролись и другие честолюбивые парижане искренне переживали
Без четверти двенадцать мы влетели в дверь большого дома у Сены и утонули в дыму - хозяин в новогоднюю ночь превратил свой офис в дискотеку. Французы, русские, арабы, евреи - смесь двунадесяти языков и возрастов танцевали, пили шампанское, целовались в небольшой темной зале.
Ровно в полночь стихла музыка, захлопали дружно бутылки шампанского - "Бон анне, Бон анне - С Новым Годом! "Все выскочили на улицу, к Сене, запускать привезенные нами петарды и шутихи - в отличие от немцев, парижанам такая забава непривычна. Взлетали и рассыпались цветными брызгами в черной высоте ракеты. Из всех переулков съезжались к нам машины, сигналили. Их пассажиры махали руками и кричали "Бон анне". Казалось, что вся столица устремилась к этому единственному новогоднему салюту.
Но наши запасы огня кончились, парижане разъехались, а мы "русским коллективом" отправились гулять, приветствуя всех криком "Вон она" - у нас это получалось лучше, чем "Бон анне". Прохожие - пожилые господа с аккуратно подстриженными бородками, дамы с собачками, пьяные клошары, панки, арабы в пестрых шарфах, бритоголовые в кожаных куртках - с завистью смотрели на наше шампанское и кричали в ответ.
Площадь была полна народу. Компании подростков на скейбордах и роликах, старушки, иностранцы с камерами, элегантные девушки независимого вида, качки с коровьими глазами... Кафе были заполнены, звучала музыка, ночной город дышал.
- Кто дальше? - предложил игру Костя и прыгнул с места. За ним - я, потом - наш парижский друг. Вскоре вокруг собралась толпа французов, желающих поучаствовать в состязании. Две студентки сбросили свои рюкзачки и куртки на тротуар и постарались перепрыгнуть Костю; за эту попытку они были награждены шампанским. Подкатил на скейтборде длинноногий вьетнамец в шортах и свои неудачи. Неожиданно толпу раздвинул молодой алжирец, сопровождаемый подростками весьма подозрительной наружности.
- За шампанское? - обратился он к Косте с вызовом - Я прыгну за что-нибудь стоящее, за сто франков, например. Костя дождался перевода, подумал, достал ключ от прокатного "Опеля " и бросил на асфальт подальше - дерзай, мол, братишка.
Претендент напрягся, веки его сузились и глаза зло смотрели на Костю сквозь щелочки-бойницы. Он готовился долго. Наконец, прыгнул, выбросив ноги вперед и рискуя расшибиться. До цели не хватило сантиметра. Костя развел руками и спрятал ключи в карман.
- Я здесь король, - сообщил алжирец, подкрепив эти слова угрожающим взглядом.
- Бон анне, - постарался успокоить его наш франкоговорящий хозяин.
- Ты понял, кто здесь король!? - ответил темнокожий роялист и взял миролюбца за лацканы куртки. Он выдержал паузу и добавил снисходительно: Бон анне... Я оглянулся вокруг. Зрителей не было, французы шли по своим новогодним делам.
- А что, если б он допрыгнул? - спросил Костю.
- Дал бы ему ключи. Интересно, что бы этот король с ними делал.
- А что делали бы мы без ключей?
- Ну, ты как маленький - мой друг был невозмутим - пошли бы в любой AVIS, нам бы поменяли машину. Мы двинулись обратно, в бюро, по дороге распевая песни. Почему-то от "Марсельезы" встречные шарахались в стороны, песни же на тему Октябрьской революции принимали одобрительно. Даже ночные стражи казарм Республиканской Гвардии вытянулись и с завистью посмотрели нам вслед.
В бюро нас ждали сотни крохотных бутербродиков на вилочках, танцы и два пустых ящика от нашего пива, видно, легко одолевшего в конкурентной борьбе французское шампанское. А на следующий день друзья провожали нас в гостиницу, везли по вымершему, спящему городу и сочувствовали - мол, как же вы, из Парижа в свою провинцию, в Кельн. И тогда я напоминал о выпитом пиве, а они понимающе кивали головами.
Уезжали из Парижа второго, когда горожане очнулись и бросились в рестораны и магазины. Наш "Опель" был помят в новогоднюю ночь ударом чьей-то ноги (нельзя оставлять в центре на ночь машину с немецкими номерами, да еще с буквой "D"- "Дойчланд" впридачу, объяснили потом специалисты).
Мы покидали Париж в сумерках. В диковиной металлической змее проскользили мимо светящихся и пенящихся вечерней жизнью Елисейских Полей, мимо Триумфальной Арки. Миновали прилегающую к Арке страшную для автомобилистов площадь Де Голль, где не действуют правила дорожного движения, где каждый сворачивает на одну из одиннадцати сходящихся к ней улиц-лучей на свой страх и риск, а страховки не выплачивают компенсаций за случившиеся там аварии. Наконец, мы выбрались на городское кольцо - Переферик. Оно приветствовало нас большим плакатом с надписью "БОН АННЕ".
- Ну, - сказал Костя, - бон анне, Париж. А всё же жалко уезжать...
Я бросил прощальный взгляд на пульсирующий за нами город. Бон анне, Париж, бон анне. И бон вояж!
